При подготовке списочных материалов для книги сотрудникам Управления Федеральной службы контрразведки пришлось практически проанализировать буквально все архивные дела репрессированных. В результате видно, что на Орловщине прошли три волны массовых репрессий: сразу в послереволюционные годы, в тридцатые и сороковые, военные и послевоенные годы. В первый и второй тома вошли также десятки имен репрессированных в 50-е годы и единицы — в последующие.

В послереволюционные годы репрессиям подвергались в основном представители “белой” армии, дворянства, духовенства. В тридцатые под ст. 58 попадали различные категории граждан — учителя, врачи, рабочие и т. д. Большой процент крестьян, в основном из числа самостоятельных крепких хозяев, тех, кого в те годы называли “кулаками” и “середняками”.

Большое число лиц, репрессированных в 40-е годы,— это лица, в той или иной форме сотрудничавшие с немецко-фашист-скими захватчиками. Причем одинаково были осуждены и те, кто раненым попал в плен к немцам, и те, кто сдался сам; те, кого фашисты насильно заставляли; служить у себя, и те, для кого служба у них была делом чести. Эти последние участвовали в расстрелах своих соотечественников. Они реабилитации не подлежат. . .

Цель данной Книги Памяти в восстановлении исторической справедливости, в предании гласности имен и обстоятельств, скрытых до недавнего времени под завесой секретности. Прочитав публикуемые материалы, накопленные за годы работы по реабилитации, читатель сам сможет более полно представить всю масштабную картину прошлого, где героическое и трагическое тесно переплетено между собой.

Редакционная коллегия.

(Репрессии 1917-го — начала 30-х годов)

Сегодня, когда Россия переживает сложный переходный период, непредвзятый анализ репрессивной политики, начавшейся после 1917 года, является необходимой составной частью деятельности по созданию в Российской Федерации правового государства. Ведь именно репрессии рассматривались теоретиками большевистского режима в качестве одного из важнейших инструментов создания совершенного общества и формирования “нового человека”.

Н. И. Бухарин, например, отмечал, что “...пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная с расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как ни парадоксально это звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи”'. *

И там, где не срабатывала идеология, включалась карательная машина, безжалостно отсекавшая не поддающийся обработке “человеческий материал”.

Являясь необходимым элементом тоталитарной системы, репрессии применялись в течение всего периода ее существования и на всей территории страны, хотя и в различных формах и с различной интенсивностью. Естественно, что изучение развертывания и проведения репрессий не могло начаться ранее рубежа 80—90-х годов. Именно этим объясняются недостаточная изученность темы и отсутствие крупных монографических исследований. Имеются работы, затрагивающие отдельные аспекты этой проблемы 2 . Однако следует подчеркнуть, что первоначально речь шла только о сталинских репрессиях 30-х — начала 50-х годов, о расправе с партийным и советским руководством.

В последнее время диапазон изучения репрессий изменился и акцент сместился в сторону рассмотрения их в более широких хронологических рамках. Примером тому могут служить исследования Гениса В. Л., Акиньшина А. Н., Гринберга М. С., Бугая Н. Ф. и ряда других ученых 3.

Появлению подобных работ способствовало принятие Закона Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”, изменений и дополнений к нему (1991— 1993 гг.). Уже в самом тексте закона указано, что целью его является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года.

Что касается Орловщины, то публикации на данную тему появляются на страницах областных газет с 1987 года. В основном они были посвящены репрессированным партийным и хозяйственным работникам, героям гражданской войны. Затем зарождается тенденция писать не только о репрессированных коммунистах и комсомольцах, но и о тех людях, на которых был навешен ярлык классовых врагов. Центральной темой материалов, опубликованных в областных и местных газетах в 1990— 1991 годах, становятся расстрелы 11 сентября 1941 года в Мед-ведевском лесу и урочище Липовчик Ливенского района.

Значительный интерес представляют публикации А. Перелыгина, Т. Плахова о репрессиях против священнослужителей.

Однако упомянутые материалы, на наш взгляд, не дают полного представления о репрессивной политике в регионе до середины 30-х годов, т. е. до начала массовых политических процессов. Кроме того, рассекреченные в последнее время документы местных архивов позволяют углубить понимание этой темы и ввести в научный оборот новые факты.

Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий” гласит, что политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществляющееся по решению судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями4.

Принято связывать начало осуществления репрессий с формированием аппарата карательных органов. Однако взаимозависимость данных фактов не столь уж очевидная, тем более что политические репрессии начинаются до того, как была сформирована карательная машина, и проводились органами исполнительной власти. Так, почетный гражданин г. Орла, орловский помещик Великий князь М. А. Романов в начале ноября 1917 года был арестован и отправлен в Гатчину под домашний арест решением Петроградского ВРК 5, а затем в первых числах марта 1918 года по решению Совета Народных Комиссаров под председательством В. И. Ленина выслан в Пермь6. Вскоре, в июне 1918 года, М. А. Романов был расстрелян по постановлению Пермского исполкома 7.

Уже в первые месяцы своего существования новая власть начинает репрессии и против Православной Церкви, в которой она чувствовала серьезного идейного противника. Тем более что в конце 1917 года было восстановлено патриаршество. Не зря один из идеологов большевизма И. И. Скворцов-Степанов подчеркивал: “Светского царя народ свалил, так помещики и капиталисты ищут прибежище у царя в митре и рясе” 8.

Вскоре после принятия декрета СНК от 23 января 1918 года “Об отделении церкви от государства и школы от церкви”, практически лишавшего ее юридических прав и собственности, в Орле, как и в ряде других городов России, состоялся крестный ход. В связи с этим губернский центр был объявлен на военном положении 9.

Желая обезглавить церковь, власти прибегли к репрессиям в отношении ее иерархов. Одним из первых расстрелянных епископов стал архиерей Орловский и Севский Макарий (Михаил Васильевич Гневушев), казненный осенью 1918 года в Смоленске10.

В условиях развертывания гражданской войны и интервенции в течение 1918 года происходит как расширение репрессий, так и ужесточение их методов. Декрет СНК от 21 февраля 1918 года “Социалистическое Отечество в опасности!” устанавливает расстрел на месте преступления не только спекулянтов и хулиганов, но и так называемых контрреволюционных агитаторов (а данное понятие часто трактовалось весьма широко). Обращение СНК от 10 июня 1918 года провозглашает лозунг “Смерть врагам народа!”. Это сделало значительно более жестким характер деятельности ВЧК, которая все чаще начинает применять смертную казнь. В том же месяце публикуется постановление наркома юстиции, в котором снимаются все ограничения в деятельности ревтрибуналов.

Ситуация на Орловщине развивалась в целом по общероссийскому сценарию. 15 мая 1918 г. в Орле создается революционный трибунал". 31 мая была организована губернская ЧК по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Одним из первых ее председателей стал известный в будущем партийный работник и государственный деятель Э. И. Квиринг 12 . 18 июня 1918 года “Известия Орловского Совдепа” сообщили о создании в составе губернского комиссариата юстиции карательного отдела 13.

Однако и далее репрессии продолжали направляться руководством местных исполнительных органов. В связи с известными выступлениями левых эсеров в крупных центрах России президиум Орловского губисполкома 30 июля 1918 года принял постановление об аресте комитета партии левых эсеров. Можно предположить, что серьезных оснований для этого не было. Так, постановление губисполкома мотивировало арест не только тем, что комитет левых эсеров “проявил активную деятельность террористического характера”, но и ввиду неподчинения распоряжению Советской власти, выразившегося в решении “не освобождать... типографию от печатанья своего органа “Соха и молот”14.

Как известно, террористические акты против лидеров большевиков послужили поводом для'принятия в сентябре 1918 года решений, провозглашавших так называемый “красный террор”. 2 сентября 1918 года ВЦИК принимает по этому поводу специальную резолюцию, а нарком внутренних дел Петровский Г. И. подписывает приказ, в котором предписывалось брать заложников из среды буржуазии и офицерства и при попытках контрреволюционных выступлений применять в их отношении репрессии. Следует подчеркнуть, что система заложников как правовая норма, по мнению М. С. Гринберга, не была известна ни рабовладельческому, ни феодальному, ни буржуазному праву, за исключением циньского Китая15.

Подобная форма репрессий в рассматриваемый период применялась и на Орловщине. Об этом позволяет судить информация, представленная в губернские органы власти в связи с запросом наркома юстиции Курского от 18 сентября 1918 года о количестве мест постоянного и временного заключения. Например, в Волховской уездной тюрьме на 1 октября 1918 года находилось: осужденных — 2, подследственных — 6, административно задержанных — 4 и 34 политических заложника 16.

В 1919 году в ходе гражданской войны на Орловщине создаются лагеря принудительных работ: два в самом губернском центре, в Ливнах, Ельце и Мценске. Контингент лагерей составляли, как правило, военнопленные и нетрудовые элементы, в том числе и женщины 17 . Срок пребывания в лагерях варьировался от нескольких дней до нескольких лет. Имелись осужденные административными органами “до ликвидации петлюровщины”, “до ликвидации махновских банд”, “до ликвидации бандитизма на Украине”, “до ликвидациии всех фронтов”, что ставило администрацию в затруднительное положение 18.

Справедливости ради необходимо отметить, что режим в лагерях был довольно мягкий. Заключенные получали увольнения в город, им разрешались свидания, бесплатное пользование книгами лагерной библиотеки 19.

1 октября 1920 года в Орле открывается центральная изоляционная тюрьма под непосредственным надзором Центрального карательного отдела НКЮ 20 . По временному положению о Центральной изоляционной тюрьме в ней должны были содержаться заключенные трех категорий;

1) наиболее опасные контрреволюционеры, спекулянты, бандиты;

2) особо опасные и профессиональные преступники;

3) заключенные, переводимые из общих мест заключения 21 . Некоторые заключенные находились в Центральном изоляторе по политическим мотивам. При поступлении регистрировалась партийная принадлежность. Так, 6 апреля 1921 года были доставлены и размещены в одиночных камерах 33 социал-демократа и 4 беспартийных, 24 апреля — 31 социал-демократ, 32 социалиста-революционера, 18 левых социалистов-революционеров, 17 анархистов22. Среди заключенных были и женщины. Двое из них — Александра Кудрявцева и Екатерина Петренко — в июне 1921 года в знак протеста объявили голодовку 23.

В целом число “политических” заключенных Центральной изоляционной тюрьмы было невелико. На 1 сентября 1921 года из 1046 подследственных и осужденных Орловского исправительного дома отбывали наказание по политическим мотивам 39 человек по приговору ревтрибуналов и двое — по приговору чрезвычайной комиссии 24.

Но это было лишь начало отработки страшной системы

ГУЛАГа, охватившей позднее всю страну.

Поводом для очередной волны репрессий послужил голод 1921 года. Уже в начале следующего года издается декрет об

11

изъятии церковного имущества, а затем публикуется постановление ВЦИК, которое предписывало реквизировать все церковные предметы из золота, серебра, драгоценных камней. При этом игнорировалось желание самой церкви сдать ценности для помощи голодающим, но по своему выбору, с тем чтобы сохранить предметы, почитаемые верующими как священные. Но власти жестко регламентировали не только участие церкви в этой акции, но и сам процесс сбора пожертвований, осуществляемый среди верующих. Так, положением об участии Русской Православной Церкви в деле помощи голодающим, утвержднным президиумом ЦКПомГол ВЦИК, расписывались действия священнослужителей от патриарха до рядового священника. Причем контроль за поступающими средствами возлагался на представителей Общества помощи голодающим и Рабоче-Крестьянскую Инспекцию 25.

Реквизиции церковных ценностей проводились в широких масштабах. Об этом свидетельствует акт, составленный комиссией по изъятию церковных ценностей в мае 1922 года. Из него следует, что реквизиция была произведена во всех 29 храмах города Орла, во всех 55 храмах города Мценска и Мценского уезда, во всех болховских церквях, в 14 из 20 храмах Малоархангельского уезда и т. д.26

Кроме изъятия церковных ценностей закрывались храмы, продолжались репрессии против священно- и церковнослужителей. Так, в июне 1922 года губернский ревтрибунал осудил ряд орловских священнослужителей, занимавших видное положение в епархии 27 . В сентябре 1922 года последовали аресты за сокрытие церковных ценностей среди рядовых церковных служителей и 'верующих города Орла. Большинство из них подверглось высылке в северные регионы страны28. В 1923 году за агитацию против обновленцев был выслан в Хиву епископ Волховский Даниил, а епископ Николай попал под следствие 29.

К 1924 году в Орле было закрыто 17 церквей30. Впоследствии масштабы репрессий расширились и достигли своего апогея в 1937—1938 годах. В целом же в довоенное время, по неполным данным, в области только служителей культа было приговорено к высшей мере наказания 1209 человек, а к различным срокам заключения — 71331.

К лицам, репрессированным по политическим мотивам, в ряде случаев можно отнести и лишенных избирательных прав. Подобное явление было достаточно распространенным. На основании изучения переписки Орловского окружного административного отдела с ОГПУ о лицах, лишенных избирательных прав и ходатайствующих об их восстановлении, можно сделать вы-

12

вод, что только с мая по октябрь 1928 года с этой просьбой обратилось свыше трехсот человек32. Причем имели место случаи, когда власти применяли указанную меру по собственному усмотрению, видимо, иногда даже не представляя содержания соответствующих инструкций и циркуляров. В некоторых сельских Советах избирательных прав были лишены все жители старше 60 лет. В Урицком районе лишению избирательных прав подверглась учительница с 30-летним стажем педагогической работы лишь на том основании, что она происходила из духовного сословия 33.

Следует отметить, что восстановиться в правах было не так просто. Это наглядно подтверждает следующий пример. Из 69 жителей Дросковского района, обратившихся с подобной просьбой, решением президиума окружного исполкома 28 февраля 1930 года было восстановлено только 6 человек 34 . В большинстве случаев отказ был немотивированным и лишь иногда объяснялся тем, что “лишенец” не доказал свою лояльность Советской власти.

Одними из первых на Орловщине в 20-х годах массовым репрессиям подверглись бывшие помещики. В период ликвидации помещичьего землевладения циркуляр Наркомзема от 16 сентября 1918 года допускал возможность уездным земельным отделам в виде исключения наделять землей вновь, а также оставлять на месте в пределах бывших имений тех помещиков, которые не выступали против Советской власти. Одними из условий были ограничение их землепользования трудовыми нормами и отказ от использования наемного труда. Однако, по мнению властей, таких исключений оказалось достаточно много, и, кроме того, с введением в жизнь земельного кодекса 1922 года упомянутый циркуляр Наркомзема утратил свою силу. В связи с этим в 1924 году местные органы власти получают из центра документ, указывающий на недопустимость и незаконность землепользования тех бывших помещиков, в отношении которых не было санкции местных земельных управлений, а также предписывающий принять срочные меры к их выселению из бывших “дворянских гнезд” в административном порядке35. Этот документ положил начало официальной политике массовых репрессий применительно к бывшим помещикам.

Местные органы с усердием принялись выполнять полученное распоряжение, в соответствии с которым по всем уездам Орловской губернии были составлены списки бывших помещиков. Последние передавались специальным комиссиям при Уп-равмедиоземе и Госземимуществе для проверки прав землепользования указанных лиц. Приведем лишь один пример заседания

13

орловской комиссии от 2 ноября 1924 года, когда было принято решение о выселении 207 человек. В то же время комиссия указала, что по отдельным волостям сведения составлены поверхностно и недостаточно освещают вопрос о правах землепользования бывших помещиков. Орловское УЗУ предлагало:

1) в течение месяца выселить указанных лиц;

2) в самом срочном порядке собрать и представить сведения о лицах, в отношении которых данные списков были признаны недостаточными.

Особое внимание УЗУ требовало обратить на то, по чьему распоряжению бывшие помещики были оставлены в своих имениях 36.

Уполномоченный Наркомзема в Орловском губземуправ-лении также обращал внимание на то, что поступающие с мест сведения показывают, что большинство земорганов не прониклись духом и целью вышестоящих распоряжений и выселение помещиков проходит весьма слабо 37.

Таким образом, специально созданным комиссиям были даны четкие указания на увеличение количества выселяемых. При этом в спешке, стараясь избежать критики руководства, комиссии не успевали правильно заполнять анкеты на выселяемых,. составляя и утверждая лишь списки. В результате уже в 1924 году центральные органы Наркомзема были буквально завалены жалобами и просьбами бывших помещиков. Скорее всего перегибы были столь серьезны, что уже в следующем, 1925 году от Наркомзема исходит разъяснение по вопросу о выселении бывших помещиков. Отмечалось, что выселение не должно распространяться на бывших частных земельных собственников из крестьян, рабочих и других недворянских сословий, купивших землю при посредстве земельных банков или другими способами без учета существовавшей нормы трудового землепользования. Кроме того, выселению не подлежали железнодорожники, врачи, профессора, преподаватели и другие служащие, купившие землю под дачи и не применявшие для ее обработки наемный труд. В административном порядке должны были выселяться лишь бывшие помещики, не оформившие своего землепользования согласно статьям земельного кодекса38.

Однако таких общих разъяснений для местных органов власти оказалось явно недостаточно, поэтому буквально через два месяца, в мае, ВЦИК принимает решение о создании более четких указаний для исполнительных органов. Вновь подчеркивается, что работа по учету помещиков и собиранию сведений о них предельно недостаточна, а заключения волисполкомов неудачны и неточны.

Так, например, многие волисполкомы принимали решение о выселении, мотивируя это враждебным отношением к Советской власти, не подтверждая столь серьезные обвинения фактами 39.

Однако, указав на множество перегибов, связанных с осуществлением официальной политики на местах, ВЦИК принимает решение о том, что необходимо устранить возможность обжалования помещиками решений комиссий по выселению. Для этого все вопросы о выселении сосредоточивались исключительно в ведении губернских и областных органов. В центр, в Наркомзем надлежало направлять лишь те материалы, которые касались лиц, намеченных к оставлению на местах40.

Из вышеизложенного следует, что центральные органы полностью перекладывали ответственность за выселение бывших помещиков на местную власть. Последняя же “учла” замечания и приняла соответствующие меры.

Так, Волховская уездная комиссия по выселению постановила: “Окончательным сроком выселения определить 1 ноября 1925 года. В целях устранения недоразумений и могущих быть жалоб при выселении в вопросе приема имущества — указать соответствующим уездным земельным органам на необходимость точно выполнять пункт 5 положения о выселении” 41.

В качестве же практического применения данных указаний приведем лишь один из списков по выселению бывших помещиков Волховского уезда. В списке было указано 22 человека, из которых: дворян — 3 человека, мещан — 11 человек, крестьян — 7, служащий — I 42.

Таким образом, местные органы власти политику выселения бывших помещиков понимали по-своему, как выселение всех неугодных сельских жителей.

Наибольших масштабов репрессии сельского населения на Орловщине достигли в период сплошной коллективизации и “ликвидации кулачества как класса”. Постановлением бюро Орловского окружкома ВКП(б) коллективизация неорганизованного крестьянства была предусмотрена на 100 процентов в течение 1930 года. Причем к началу весенней посевной кампании она должна была охватить 8 районов (Свердловский, Малоархангельский, Мценский, Новосильский, Корсаковский, Дмитровский, Моховской и Сосковский), а остальные 8 районов планировалось коллективизировать до 31 декабря 1930 года.

В условиях таких сжатых сроков, отсутствия пропагандистской работы и признаваемого даже властями факта, что “многие из существующих колхозов и ТОЗов ничего не дают пример-

15

ного, а, наоборот, существующий в них порядок вызывает недовольство не только среди самих колхозников, но и среди неорганизованной части деревни” 43 , основным методом создания новых коллективных хозяйств становится самое грубое принуждение. Так, в деревне Маврино Дросковского района уполномоченный райисполкома Козлов арестовал бедняка Рыжикова Н. П. за отказ вступить в колхоз44. Единственным аргументом уполномоченного в Архангельском сельсовете Новосильско-го района было заявление: “В колхоз нужно идти обязательно, есть постановление бюро окружкома и пленума сельсовета, разговоров быть не может” 45.

Уполномоченный райисполкома Орлов и секретарь сельского Совета Киреев на собрании в деревне Лыковой Кобылинско-то сельсовета Волховского района выразились еще яснее: “Кто в коллектив не пойдет, того Советская власть будет расстреливать” 46.

В деревне Ветчинкино Верховского района уполномоченные райисполкома Чернявский и Торопов прямо на сельском сходе избили и арестовали неграмотную крестьянку-беднячку Наталью Тюлякову за отказ вступать в колхоз47.

На 20 марта 1930 года, когда в округе было создано 670 колхозов, объединивших 161940 хозяйств (94 процента), ГПУ зафиксировало 97 случаев перегибов и администрирования 48 . На самом деле подобных фактов было гораздо больше. И дело здесь не в излишке служебного рвения отдельных представителей власти. Как и в целом по стране, на Орловщине действовала создаваемая в масштабах всего государства репрессивная система. Общеизвестно, что распространенной формой протеста крестьян против насильственной коллективизации стало уничтожение ими скота, подлежащего обобществлению. И, как по всей стране, в борьбу с этим явлением включаются судебная машина и карательные органы. В Знаменском районе, например, уже к 10 февраля 1930 года было осуждено 18 человек, в том числе по пяти проведен показательный процесс 49.

Однако подлинный произвол развернулся на Орловщине в связи с реализацией политики ликвидации кулачества как класса. Этой кампании, как всегда, предшествовала идеологическая и “правовая” подготовка. В ноябре 1929 года секретарь Орловского окружкома ВКП(б) Дробенин, обращаясь с письмом ко всем членам окружной организации, подчеркивал необходимость “со всей решительностью бороться со всякого рода проявлениями правых настроений, правых шатаний, с левыми заскоками и примиренчеством”50. Окружной прокурор в циркуляре № 5 от 4 ноября 1929 года предлагал органам милиции, дознания по делам о невыполнении в срок зажиточно-кулацкими хозяйствами индивидуального задания по хлебозаготовкам, а равно и дела о спекуляции хлебом заканчивать в течение 24 часов и немедленно передавать в нарсуд51.

Секретарь окружкома ВКП(б) Котляр в письме райкома от 14 ноября 1929 года призывал “добиться, чтобы соответствующие приговоры судов, в особенности в отношении кулацкой части деревни, своевременно приводились в исполнение”52. Необходимость борьбы с правым уклоном как с главной опасностью подчеркнул и пленум окружкома ВКП(б) 19 декабря 1929 года 53.

Подобные установки были направлены на форсирование процесса ликвидации кулачества как класса. На 18 февраля 1930 года в Новосильском районе было раскулачено 430 хозяйств, в Свердловском — 522, в Дмитровском — 388, во Мценском — 320, в Корсаковском—300, в Сосковском—237, в Орловском— 235. в Волховском — 18 54.

Даже в спецсводках ГПУ признавалось, что райкомы и райисполкомы не были готовы к реализации политики ликвидации кулачества как класса и допускали грубейшие ошибки и перегибы. По данным ГПУ по Орловскому округу, в ходе раскулачивания отмечено 114 “безобразных случаев и головотяпства” 55.

Так, на пленуме Малоархангельского райкома в январе 1930 года была дана установка низовым парторганизациям немедленно произвести опись, отбор и распродажу имущества кулаков, а самих кулаков без задержки выселить 56 . В соответствии с установкой по районам прошли собрания бедноты с заданной повесткой дня. Примером может служить собрание бедноты при колхозе “Верный путь” Гагаринского сельского Совета Корса-ковского района 20 февраля 1930 года, где с ходу было предложено обсудить два вопроса: 1) Ликвидация кулачества как класса. 2) Разное57. Заканчивались подобные собрания утверждением списка лиц, подлежащих раскулачиванию, который затем поступал на утверждение в райисполкомы. Понятно, что при ликвидации класса некогда и незачем было думать о конкретных судьбах. В селе Становой Колодезь Орловского района партийная ячейка и сельский Совет принялись не только за выселение кулаков, но и стали описывать имущество и вносить в списки подлежащих выселению середняков, которые не выполнили хлебопоставки 58.

В этом же районе, в деревне Тайное, постановлением президиума сельсовета был раскулачена .выселен из дома середняк Дурнев Т. И., инвалид, все хозяйство которого состояло из "лошади, коровы и шести овец 59 .

В деревне Голяевка Верховского района по постановлению группы бедноты был раскулачен учитель, проработавший в деревне не один десяток лет.

В Кутафинском сельсовете Кромского района члены сельсовета и ударная бригада проводили раскулачивание без всякого плана, выселяли и лишали имущества тех, кто указывал на ошибки в работе сельсовета. Отобранное имущество расхищали и обменивали на водку 60.

Следует заметить, что, указывая на отдельные перегибы и недостатки в проведении раскулачивания, карательные органы принимали самое активное участие в “ликвидации кулачества как класса”. Так, в результате одной из спецопераций ГПУ по кулачеству в феврале 1930 года было возбуждено 170 дел, по которым проходило около 300 человек, из которых собственно кулаками были всего 126 61.

При этом следует отметить, что, несмотря на имевшиеся факты террора против представителей властей и активистов колхозного движения, сопротивление кулачества в Орловском округе вряд ли стоит считать достаточно активным. Во всяком случае, по данным ГПУ, имелось всего 13 кулацких группировок, “ставящих целью противодействие мероприятиям власти и партии”62. Однако выселения и аресты достигли большого размаха. Зажиточные крестьяне, опасавшиеся репрессий, пытались покинуть Орловщину. На 15 марта 1930 года из округа бежали 363 кулака, в том числе 105 — с семьями63.

Масштабы и методы раскулачивания позволяет представить даже официальная статистика, в соответствии с которой по 15 районам округа с 10 ноября 1929 по 1 мая 1930 года было раскулачено 5280 хозяйств. Поступило 3652 жалобы на незаконное раскулачивание, по которым был восстановлен в правах 1951 человек. Среди незаконно раскулаченных оказались 677 середняков и 265 семей красноармейцев64.

Однако выселение “классово чуждых элементов” проводилось и позднее. Спецоперации по бывшим кулакам 2-й и 3-й категорий проходили, например, в 1937 году 65 . Многие уже раскулаченные бывшие кулаки снова попали в жернова репрессий.

Вот только один пример из многих тысяч. Кузьмин Федор Алексеевич, уроженец села Подлее Успенского сельсовета Краснозоренского района, в 1930 году был раскулачен, в 1931 году осужден на 5 лет лишения свободы за невыполнение госзаданий. В 1937 году вновь арестован за утверждение о том, что Советская власть мало заботится о крестьянах, а также за выражение недовольства “на славрые органы НКВД по поводу раскрытия троцкистско-зиновьевской банды убийц и изменников Родины и соболезнования раскрытым и расстрелянным врагам народа” 66.

Орловские карательные органы внесли свой вклад и в борьбу с украинскими крестьянами в период страшного голода 1932—1933 годов. В связи с тем, что украинское население стало бежать в соседние области, начальникам райуправлений высылаются приказ ПП ОГПУ № 6 по ЦЧО и циркуляры Орловского оперсектора ОГПУ № 77 и 791 от 24 января 1933 года с требованием выявлять беглых с Украины, задерживать и возвращать на родину. 29 апреля 1933 года Орловский оперсектор ГПУ отрапортовал, что в соответствии с полученными установками с 1 по 25 апреля 1933 года на Украину, по месту проживания, было отправлено 988 человек 67.

Приведенные данные позволяют сделать выводы:

1. Массовые политические репрессии представляется неправомерным ограничивать второй половиной 30-х — началом 50-х годов. Уже с первых месяцев Советской власти начинает проявляться репрессивная сущность государства “диктатуры пролетариата”. В 20-е годы репрессии приобретают массовый характер, формируется карательная машина, заработавшая в полную силу с середины 30-х годов.

2. История осуществления политических репрессий на Орловщине в целом отражает процессы, протекавшие в рассматриваемый временной промежуток в стране, но в то же время имеет свою специфику, обусловленную особенностями социальной структуры региона. Ввиду преобладающего в Орловской губернии крестьянского населения политические репрессии проводились главным образом против представителей крестьянства и священнослужителей.

3. Произвол и злоупотребления местных властей нельзя рассматривать в отрыве от официальной политики, провозглашаемой центральными органами Советской и партийной власти.

Авторы: ЕГОРОВ Владимир Васильевич,

преподаватель кафедры социально-гуманитарных

дисциплин Орловской высшей школы МВД РФ.

ЛИВЦОВ Виктор Анатольевич,

ответственный секретарь Орловской областной

комиссии по реабилитации и восстановлению

прав реабилитированных жертв политических репрессий.

ФОМИЧЕВ Андрей Юрьевич,

преподаватель кафедры социально-гуманитарных

дисциплин Орловской высшей школы МВД РФ.

Большевики после прихода к власти сменили в марте 1918 г. название своей партии с социал-демократической (РСДРП (б) на коммунистическую (РКП (б). Экономическая политика первых лет их правления, формировавшаяся в условиях гражданской войны, получила в дальнейшем название “военный коммунизм”, она предусматривала ликвидацию товарно-денежных отношений в России. Это неизбежно приводило к уничтожению основных стимулов к труду, которые сложились в стране к 1917 г. Для приведения в действие экономики была привлечена сила государственной машины. Законодательно вводится обязательное привлечение всех граждан к труду — первый раздел “Кодекса законов о труде”, принятого ВЦИК в декабре 1918 г., так и назывался: “О трудовой повинности”'.* Развивая эту идею, ВЦИК и СНК 3 февраля 1920 г. принимают постановление о порядке проведения “всеобщей трудовой повинности” 2 и создают разветвленную систему губернских, городских и уездных комитетов по всеобщей трудовой повинности во главе с Главным комитетом3.

В период гражданской войны для привлечения к труду уклоняющихся от него граждан в соответствии с постановлением Президиума ВЦИК “О лагерях принудительных работ” от 11 апреля 1919 г., подписанным М. И. Калининым 4 , в Советской России были организованы такие лагеря. Летом 1919 г. по распоряжению В. И. Ленина вначале при железных дорогах, а затем в тылу Южного фронта создаются “концентрационные лагеря” 5 . В Орле, как и во всех губернских городах РСФСР, для этой цели при отделе управления губисполкома 28 мая

* Примечания см. на стр. 324.

1919 г. был создан подотдел принудительных ра&от. заведующим его назначили В. Я. Захарова, а задачи подотделу поставили следующие: “Управление лагерями военнопленных, регистрация... на принудительные работы”6. В начале 1921 г. В. Я. Захаров сам оказался под следствием, а заведующим подотделом принудительных работ с 8 февраля был назначен 36-летний Н. И. Сапрыкин — коммунист с июня 1917 г., имевший низшее образование и, как записано в документах губисполкома, “в должностях с 1917 г.” 7.

Для выполнения решения ВЦИК необходимо было развернуть сеть лагерей. Им предстояло находиться в подчинении советских органов, но создавались они органами ВЧК. Последующее финансирование лагерей производилось наркоматом внутренних дел 8 . “Концентрационный лагерь принудительных работ № 1 при Орловском Совете рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов”9 был'организован губЧК 26 декабря 1919 г. 10 в трех корпусах пересыльной части бывшей каторжной тюрьмы по улице Казарменской (ныне — ул. Красноармейская) и начал функционировать 16 февраля 1920 г. Для заключенных распахнулись двери 20 общих и 12 одиночных камер. Комендантом лагеря стал 25-летний А. М. Фридман.

Был в Орле и лагерь № 2 11 . В нем содержались 400 военнопленных поляков. Располагался лагерь на углу Кромской и Посадской улиц в двухэтажном здании бывшего дворянского института, а также в помещении казарм военнопленных империалистической войны. Комендантом лагеря № 2 был В. Е. Помя-тихин12. В мае 1921 г., после того как последний эшелон с военнопленными поляками был отправлен на родину, этот лагерь ликвидируется13.

Лагеря принудительных работ были созданы также еще. в трех городах Орловщины. В Ельце, который входил в то время в состав Орловской губернии, лагерь был открыт в октябре 1920г. Комендантом его стал 36-летний коммунист с низшим образованием А. X. Бровкин. В ноябре 1920 г. лагерь был открыт во Мценске, причем Мценский УИК очень охотно откликнулся на предложение губисполкома о его создании. И вскоре в Мценский лагерь, возглавляемый комендантом Чернышевым, было доставлено 2000 военнопленных-врангелевцев14. А вот Ли-венский и Малоархангельский УИКи категорически отказались от создания подобных лагерей в этих уездах 15 . Однако в Лив-нах лагерь позднее был все-таки создан и 14 октября 1921 г. начал действовать.

Лагеря принудительных работ выполняли одновременно несколько функций: кроме принуждения к труду уклоняющихся

21

граждан лагерь становится и обычной тюрьмой, и местом фильтрации подозрительных для властей. В соответствии с постановлением Президиума ВЦИК, которое предусматривало заключение в лагеря “по постановлению отделов управления, ЧК, ревтрибуналов, нарсудов и других советских органов” 16 , в Орловский лагерь № 1 попадали обвиненные и осужденные как за конкретные преступления — тунеядство, дезертирство, преступления по должности, спекуляцию, уголовные преступления, так и в контрреволюционной деятельности, а кроме того, просто за принадлежность к определенной социальной группе, в частности к бывшим полицейским чиновникам; не имевшие российского гражданства — иностранцы; абсолютно невинные граждане — заложники от русской буржуазии; подлежащие фильтрации перебежчики и военнопленные. Сроки заключения устанавливались разными методами. Контрреволюционеры лишались свободы до конца гражданской войны, заложники содержались бессрочно — до возникновения необходимости в них, для военнопленных срок заключения также не был определен, остальные заключенные делились на две группы: в первой сроки были менее 5 лет, во второй — свыше 5 лет. Правда, здесь имело место нарушение “Инструкции Президиума ВЦИК о лагерях принудительных работ” от 12 мая 1919 г., которая запрещала помещать в такие лагеря осужденных на заключение до конца гражданской войны 17.

В орловских лагерях содержались все группы заключенных, предусмотренные законами Советской России, кроме бывших полицейских чиновников. В архивных документах упоминается о 52 военных дезертирах, 10 дезертирах с трудового фронта, 10 спекулянтах, 15 уголовниках, 81 контрреволюционере, 6 иностранцах (кроме поляков в лагерях содержались 2 латыша, литовец, финн и грузин); 5 перебежчиках, 6 заложниках; среди военнопленных находились поляки — офицеры и рядовые, белые офицеры — деникинцы и рядовые, 70 петлюровцев и махновцев. По профессиональной принадлежности заключенные принадлежали преимущественно к специалистам высшей или низшей квалификации — из 659 содержащихся в августе 1921 г. в концентрационном лагере принудительного труда № 1 280 были интеллигентами, а 286 — чернорабочими.

Политические заключенные составляли значительную долю контингента лагерей. К 1 октября 1920 г. 342 политзаключенных заполняют три общие камеры в Орловском лагере принудительных работ № 1 (всего в лагере содержалось в то время 844 заключенных), а в августе 1921 г. здесь содержалось 63 политзаключенных 18 . Численности политзаключенных Елецкого лагеря не удалось установить из-за физического разрушения документов 19.

К 1 июля 1920 г. в Орловском лагере № 1 содержалось 694 человека, а всего за прошедшие четыре с половиной месяца существования через лагерь прошло 32583 человека. (В городе в то время проживало около 80000 человек). 1828 заключенных привлекались к работе в учреждениях, на предприятиях и в советских хуторах20.

Различные учреждения присылали заявки на рабочую силу. В 1921 г. количество советских учреждений, затребовавших заключенных Орловского лагеря № 1, колебалось с 50 в марте до 70 в августе 21 . В Ельце заключенные лагеря работали в то время в 50 учреждениях. Характер работ был разнообразен, например, губфинотдел исполкома зимой 1921 г. постоянно заказывал группу заключенных для пилки дров 22 . Губернская автосекция ежедневно заказывала несколько десятков грузчиков 23.

Часть заключенных работала в учреждениях в качестве служащих. В частности, заключенный Трошин в январе 1921 г. проводил опись имущества пожарного подотдела губернского коммунального отдела 24 . Да и в подотделе принудительных работ, руководившем лагерями, постоянно работало несколько заключенных, одним из них был бухгалтер подотдела А. Шейман 25.

Заключенным доверялись ответственные участки работ — например, Мишчишин заведовал отопительной системой Центральной изоляционной тюрьмы 26 . Служили заключенные и в ревтрибунале, и в губЧК, карательном отделе отдела юстиции, отделе управления губисполкома, политпросвете и т. п. Они занимали должности и в военных организациях — Калмыков был начальником агрономического отдела экономической комиссии по снабжению Красной Армии 27 , а Прохорович исполнял обязанности технического руководителя по строевой и хозяйственной части кадрового территориального пехотного полка Орловского полкового округа милиционно-территориальных войск 28.

После работы на этих ответственных должностях заключенные каждый день возвращались на свои лагерные нары. В исключительных случаях по просьбе учреждения и с разрешения коменданта лагеря заключенный мог задержаться на работе. Например, командир пехотного полка Горшков 17 января 1921 г. письменно просил коменданта лагеря отпускать Прохоровича в полк не до 17, а до 22 часов для выполнения работы в полном объеме29.

Работали заключенные и в системе народного образования. Вторая советская школа 2-й ступени использовала двух заключенных для разборки книг школьной библиотеки и технической

23

подготовки кабинетов к занятиям 30 . В губернском отделе народного образования постоянно работали 11 человек 31 . Заключенный Орловского лагеря № 1 профессор И. Г. Платон преподавал на агрономическом отделении Орловского университета и в мае 1921 г. составлял смету зоотехнической лаборатории 32 . В университете преподает и филолог А. М. Имшенецкая, заключенная того же лагеря. Заключенный И. С. Констади стал предметом борьбы между университетом и губЧК, которая хотела направить Ивана Сергеевича на работу в политшколу ВЧК в Москву 33 . Но победа осталась за Орловским университетом, и И. С. Констади возглавляет зоологический музей университета 34.

Учреждения в условиях дефицита квалифицированной рабочей силы были заинтересованы в труде заключенных и стремились создать им сносные условия существования. Рабоче-крестьянская инспекция обеспечила своего сотрудника заключенного А. Переверзева зимней одеждой. Правда, после окончания работ заведующая РК.И С. Головина потребовала вернуть валенки 35 . Часто учреждения предлагали руководству лагерей перевести своих служащих-заключенных из лагеря на частную квартиру. А. М. Имшенецкая в декабре 1921 г. решением Рас-предкомиссии была переведена на принудительные работы без содержания под стражей 36 . Заключенные использовались не только для выполнения служебных обязанностей — отдел юстиции запиской просил коменданта лагеря № 1 В. Е. Помяти-хина “отпустить сотрудника карательного отдела из заключенных лагеря № 1 Дмитрия Адольфовича (фамилия неразборчиво) 16 января с ночевкой на дому, т. к. он очень необходим ввиду устраивающегося служащими отдела юстиции вечера” 37 . Некоторые злоупотребляли протекцией учреждений, и тогда руководство лагерей применяло наказания. 21 января 1921 г. комендант лагеря № 1 распорядился: “За частые неявки с работ П. Лайзана оставить на 2 недели в лагере” 38 . В виде наказания заключенных могли использовать исключительно на тяжелых физических работах.

Не всем разрешалось работать вне лагеря — по распоряжению губЧК бывшие офицеры должны были постоянно находиться в лагерях, и только по особому разрешению руководства чрезвычайной комиссии их можно было отпускать в советские учреждения 39 . Некоторым такое разрешение давалось. В частности, бывший офицер деникинской армии И. С. Констади работал в Орловском университете 40.

К сентябрю 1920 г. комендант Орловского лагеря № 1 А. М. Фридман был арестован 41 , и 18 октября 1920 г. комендантом лагеря назначается Л. А. Штейн — 20-летний молодой человек со средним образованием, за полгода до этого принятый в члены РКП (б) 42 . Позднее бывший комендант Фридман был освобожден из заключения и назначен начальником лагеря №2, а В. Е. Помятихин переведен комендантом первого лагеря.

Условия жизни в Орловском лагере № 1 были тяжелые: заключенные спали на деревянных сплошных нарах без постельного белья и матрасов43, одежду стирать было негде — прачечные отсутствовали, холодные туалеты — яма, прикрытая забором — находились во дворе. Установленный распорядком рацион питания никогда не выполнялся, а с февраля 1921 г. еще более ухудшился — заключенному доставались 1 фунт хлеба и котелок супа в день. Причем суп представлял из себя воду с картошкой, лишь через день в него добавляли мясо — сбой. На каждого заключенного получалось по 1 фунту им же заготовленного осенью картофеля, 72 золотника (310 г) низкосортного мяса и 3 золотника (13 г) соли в день 44 . Недостаточное питание содействовало распространению болезней, ослабляло заключенных. В лагере № 2 была зафиксирована смерть заключенного от истощения45.

В Елецком лагере условия содержания заключенных были значительно лучше — в камерах были не нары, а топчаны, имелась не только баня, но и собственная хлебопекарня 46.

С обмундированием для заключенных также были проблемы. Например, зимой 1921 г. в Елецком лагере 80 заключенных не выводились на работы из-за того, что им не в чем было выйти на улицу 47.

В Орловском лагере № 1 была больница, рассчитанная на 15% состава заключенных — 45 человек, которой заведовал доктор Марченко. Остальной персонал больницы был укомплектован из заключенных-медиков. Больница оказалась недостаточной для условий лагеря. В марте 1921 г. из 556 заключенных (537 мужчин и 19 женщин)48 сыпным и возвратным тифом болело более 200 человек (около 40% ) 49 . Кроме этих эпидемических болезней у заключенных были дизентерия, цинга, туберкулез, гинекологические заболевания. Кроме того, в лагере содержалось двое душевнобольных50. Соответственно высока была и смертность больных — к октябрю 1920 г. в лагере умерли 27 заключенных 51 . В остальных лагерях Орловщи-ны больниц не было вообще и заключенных лечили приходящие врачи.

Заключенные в лагере находились в ведении надзирателей. Подъем был в 6 часов утра, к 8.00 заключенных разводили на работы, в час дня был обед, в 18.00 — ужин, а в 21 час — отбой 52 . Разрешались свидания с родственниками, правда, все-

25

го по 30 минут и в присутствии надзирателя53. Для предотвращения побегов была предусмотрена круговая порука54. Эта мера в Орловском лагере принудительных работ № 1 применялась достаточно часто. Обычно подписка о круговой поруке бралась при групповом выходе на работы55, но встречались и поручительства, дававшиеся сокамерниками для того, чтобы заключенный мог быть отпущен на ночь из лагеря 56.

В соответствии с “Инструкцией Президиума ВЦИК о лагерях принудительного труда” в Орловском лагере № 1 имелись основы самоуправления заключенных — лагерный староста. Во второй половине 1921 г. им на общем собрании был избран заключенный Пирогов, а решение собрания утвердил комендант лагеря. Староста наблюдал за соблюдением порядка, обеспечивал сохранность имущества заключенных, помогал распределять довольствие, содействовал работе санитарной дружины 57 . У него находилась и жалобная книга лагеря, в которую заключенные могли записывать свои претензии. По камерам назначались дежурные, а также существовала контрольно-хозяйственная комиссия, которая присутствовала при получении продуктов у каптенармуса, закладке их в котел и при раздаче пищи 58.

Условия содержания предусматривали по два караульных на каждых 15 заключенных59. Однако постоянные выходы на работы, значительная неопределенность режима содержания (например, 17 марта 1921 г. подотдел принудительных работ предписал “коменданту лагеря № 2 ежедневно отпускать 10% пленных поляков на прогулку по городу” 60 ; в виде поощрения разрешались походы на базар и к знакомым — в сопровождении надзирателей61) — эти условия позволили за первые 10 месяцев существования Орловского лагеря № 1 бежать из него 76 заключенным62.

Решать воспитательные задачи в лагерной системе были призваны распределительные комиссии. Они создавались постановлением СНК. от 18 июня 1919г., подписанным В.И.Лениным, при карательных отделах губисполкомов и отделах юстиции. В них должны были войти “заведующие карательными отделами, их помощники, заведующие местами заключения, педагоги, психиатры и другие приглашаемые карательным отделом, сведущие и интересующиеся пенитенциарными вопросами лица”63. Неопределенность воспитательных задач отражалась и в неопределенности состава распредкомиссий. На практике эти комиссии занимались вопросами досрочного освобождения заключенных и перемещения их из одного места заключения в другое. Воспитательную роль должны были играть и продо

вольственные передачи с воли. По “Инструкции о лагерях принудительного труда” они подлежали обязательной передаче в “общий котел”64.

Имелась в Орловском лагере № 1 и своя библиотека. В августе 1921 г. в ней находилось 3500 книг, частью пожертвованных самими заключенными, частью переданных различными учреждениями65. Кроме того, сюда регулярно доставлялись центральные и местные газеты. При библиотеке действовали библиотечная секция и секция выразительного чтения. К 1921 г. были созданы также секция изящных искусств, хор, русский и украинский драматические кружки, школа ликвидации безграмотности, техническая, сельскохозяйственная и спортивная секции66. Пока сложно сказать, насколько активно действовали эти объединения, но они регулярно упоминались в отчетах подотдела принудительных работ.

Значительная часть заключенных — к октябрю 1920 г. 708 человек — была освобождена по разным основаниям. За А. В. Гордиенко, например, ходатайствовал управляющий делами особого отдела ВЧК. Г. Г. Ягода — будущий нарком внутренних дел. Правда, его телеграмма начальнику Орловского лагеря № 1 опоздала — к тому времени заключенный уже умер 67 . В конце 1921 г. объявляется амнистия по случаю 4-летия революции, и на этом основании Орловская распределительная комиссия губернского отдела юстиции постановляет 13 и 14 февраля 1922г. освободить 167 военнопленных “белых” армий68. Кроме того, с наступлением периода нэпа берется курс на “разгрузку” лагерей, для чего заключенные переводятся из них на частные квартиры69. Ко второй половине 1921 г. на Ор-ловщине остается два лагеря из четырех ранее существовавших — Орловский лагерь № 1 и Елецкий70.

С окончанием гражданской войны и переходом к новой экономической политике ликвидируется политическая основа для существования лагерей принудительного труда, и сеть лагерей преобразуется для выполнения новых задач. Теперь целью провозглашается искупление вины принудительным трудом 71 . Поскольку эти задачи решаются пенитенциарной системой, то существование лагерей в их первоначальном виде становится ненужным, и в 1923 г. на Орловщине действуют лишь Центральная тюрьма и Орловский исправительный дом72.

А. Ю. Саран, кандидат исторических наук.

Серым декабрьским утром 37-го в управлении НКВД состоялось экстренное совещание. Обсуждался вопрос о “концентрированном ударе по участникам правотроцкистских формирований и их социальной базе”. Звучали хлесткие фразы о “недобитых контрреволюционных элементах”, “классовых выродках”, “опасности террористических актов”.

Начальник управления Симановский, подводя итоги “проделанной работы”, говорил: “Вы знаете, что нами раскрыто 27 церковно-сектантских, фашистско-эсеровских и шпионских организаций, а также 1057 групп. Достаточно сказать, что по такого рода делам прошли 342 помещика, 316 офицеров белой армии, 294 жандарма, 545 купцов и крупнейших торговцев, 1019 церковников, сектантов и другой мрази...”

Сославшись на “личные указания вождя народов товарища Сталина и наркома товарища Ежова”, докладчик потребовал “разворота активной борьбы с враждебным подпольем”. Высказал суровые упреки по поводу запущенности дел “по дворян-ско-купеческому охвостью”.

— Мне докладывают, — распалялся оратор, '— что в Орле живет некий Лясковский, бывший помещик, близкий к царскому двору. Но дальше этого дело не движется. Видимо, кое-кто не понимает остроты момента или сознательно уходит от решения вопроса.

В это время старик Лясковский давал урок французского приходящему ученику. Кутаясь в потертый плед и кашляя, отчаянно сердился, что тот путается в тексте. После урока угощал мальчишку чаем и ожидал нового посетителя. Подкрадывался 80-й год его жизни...

Шли дни. Накатывала новая волна арестов. Вскоре в папке с текущими документами Симановский обнаружил “справку на арест Лясковского Валерия Николаевича, 1858 г. р., уроженца г. Москвы, без определенных занятий, проживающего в г. Орле в доме № 64 по ул. Сакко и Ванцетти”. Документ был предельно лаконичен: “Лясковский — бывший помещик, имел под Орлом, в деревне Киреевке, имение. Был приближен к Николаю, который при выездах в Орловскую губернию всегда оста

навливался у Лясковского. Контрреволюционно настроен. Подлежит аресту”. Подписал справку заместитель начальника отдела Левинсон. Колесо “правосудия” стремительно покатилось к дому, где жил Лясковский. 22 декабря сотруднику Захарову вручили ордер № 1744 на производство обыска и ареста.

В тот же день у старика изъяли паспорт, личную переписку, портрет императора Александра III и именной пригласительный билет на коронацию. “Улики” оказались весьма скудными. Следователь нервничал. Старик же был отменно вежлив и держался с достоинством. Упорно называл Захарова “сударем”, Тот морщился, но терпел. Соседи были испуганы и избегали взглядов старика и его супруги Анны Сергеевны. Понятые отсутствовали.

Захаров угрюмо заполнял анкету арестованного. “Как мы назовем вашу профессию?” — обратился он к Лясковскому. “Пожалуй, правильным будет написать “преподаватель иностранных языков”, а в графе “место службы и должность” — “частное преподавание иностранных языков на дому”, — ответил тот.

Захаров скрипел пером: “Социальное положение — из дворян. До революции — помещик, имел имения в д. Киреевке и селе Дмитровском. Имения передал дочери в 1912 г. После революции — до 1926 г. — культурный надзиратель леса в с. Дмитровском, с 1926 г. по настоящее время — преподаватель уроков иностранных языков на дому”. Анкета бесстрастно сообщала, что, лишенный всего состояния и средств к существованию, Лясковский дважды подвергался репрессиям: в 1930 г. арестовывался “за контрреволюционную деятельность” по т. и. “делу краеведов”, а в 1931 г. — “как содержатель золотой валюты” (изъяли последние фамильные ценности). Указан состав семьи: “Жена Анна, 73 лет; дочь Вера, 53 лет, проживает в Орле; дочь Надежда, 52 лет, — в Югославии; дочь Анна, 1889 г. р., умерла в 1919 г.; дочь Ирина, 33 лет, — в Москве;

сын Александр, 41 год,—пос. Войковец под Москвой; сын Владимир, 1887 г. р., умер в 1918—1919 гг.”. Большую дворянскую семью разметало по свету, как и множество семей других сословий, оказавшихся в водовороте гражданской войны и репрессий. И вот снова беда вползла в дом. После обыска его отправили в тюрьму. Допросили только один раз.

В справке Левинсона, достаточной по тем временам для ареста, не хватало конкретных улик. Для вынесения приговора требовались показания хотя бы двух-трех лиц о “враждебной деятельности”. Их отыскали в том же доме. Одна из соседок поведала, что до 1936 года Лясковский был лишен изби-

90

рательных прав. С готовностью сообщила, что он “враждебно относился к Советской власти”. Кухонные реплики и ворчанье старика были тенденциозно препарированы в протоколе. Следователь ликовал: есть зацепка!

Выходец из старой дворянской семьи, студент Московского университета, посещавший лекции В. О. Ключевского, человек блестяще образованный, Лясковский по окончании университета в 1882 г. переехал в Орел. В 1884—1886 гг. состоял членом земской управы, а затем вплоть до 1891 г. был мировым судьей на участке своего имения “Дмитровское-Истомино”. С 1915 по 1918 год являлся директором народных училищ Орловской губернии. Он свободно владел французским, итальянским, английским и немецким языками. Увлекался поэзией, занимался литературным творчеством. Особый интерес проявлял к отечественной истории, культуре славянских народов, идеологии славянофильства. В немалой степени этому способствовало приобретение им Киреевки, бывшего имения братьев П. В. и Н. В. Киреевских, с богатейшей библиотекой и рукописями. Результатом его кропотливых исторических и литературных изысканий было появление в 1896—1899 гг. научных публикаций и книг, посвященных В. С. Хомякову и братьям Киреевским. Эти труды не потеряли своей ценности и по сей день. Лясковский известен также как лесовод, пытавшийся сохранить и возродить красоту среднерусского края. В 1898 и 1913 гг. выходила его брошюра •'<Посадка деревьев в средней полосе России”. После Октябрьской революции он не оставил своих увлечений и принимал активное участие в деятельности местного краеведческого общества.

Но следователю требовались иные “факты”. Допрошена бывшая владелица дома, дворянское происхождение которой располагало Лясковских к откровенности. Ей часто читали письма, приходившие от дочери из Югославии. Захарова интересует “связь Лясковского с царским двором”. Он жаждет сведений о близких отношениях с низвергнутым монархом. Свидетельница поясняет: “Из слов Лясковского мне стало известно, что он был знаком с Александром III, бывал у негона приемах. Наследник Николая II Михаил проживал в имении Лясковского...”

Захаров почти удовлетворен. Очередной наводящий вопрос:

“Что вам известно об антисоветской деятельности Лясковского?” Ответ полностью вписался в схему обвинения: “Лясковский враждебно настроен к Советской власти. После выпуска новой Конституции в моем присутствии говорил: “Составлена Конституция очень хорошо. Но в действительности народ жи

вет в нужде, и правами пользуется только верхушка народа”. Старик как историк не мог не понимать, что является свидетелем пагубного процесса перерождения революции в диктаторский режим. Дали “нужные” показания и другие соседи.

Пришло время допросить Лясковского. Он (в который раз!) откровенно “сознался”, что был помещиком, и добросовестно перечислил былое имущество. Следует сакраментальный вопрос о близости к царскому двору. Ответ столь же обстоятельный: “Нет, близким человеком при царском дворе я никогда не был. Николай II никогда в моем имении также не был... Я делал всего два раза визит во дворец. Первый раз в 1899 г. и второй — в 1900 г. по вопросу о выпуске моих научных трудов”.

Следователь недоволен: “Вы говорите неправду. Вы были близким человеком при дворе царя. Об этом свидетельствует ваш пригласительный билет на коронацию Александра III”. Арестованный поясняет, что был в ту пору “чиновником сверхштата Московского Главного архива Министерства иностранных дел” и получил пригласительный, как и все чиновники. Но на коронации так и не побывал: “...жена моя была беременна, и я не хотел ее беспокоить. На приемах в царском дворе я как при Александре III, так и Николае II, кроме вышеуказанных двух раз, никогда не был. Никто из царей у меня при приездах не останавливался”. Захаров выбрасывает “козырь”: “А с какой же целью вы хранили портрет Александра III, обнаруженный при обыске?” Лясковский устало говорит, что портрет хранил “как память о. прошлом, т. к. питал к Александру III лучшие чувства, нежели к его отцу и сыну”.

Следователь спрашивает о Великом князе Михаиле. Старик не отрицает, что в 1906—1907 гг. тот действительно “проживал по найму в моем доме в г. Орле во время командования Черниговским гусарским полком”. Захаров торжествует.

Задается провокационный вопрос об отношении Лясковского к колхозам. Ответ весьма любопытен: “Я считаю, что колхозы — это возвращение к старой общине, и вполне поэтому одобряю колхозное строительство, но полагаю, что оно стоит еще на полдороге, и мешает улучшению колхозной жизни недобросовестное отношение к работе самих колхозников, в том числе их лень и привычки старого, где можно стянуть себе из колхозного имущества...”.

Захаров интересуется, при каких обстоятельствах оказалась за границей дочь арестованного. (Заманчивый сюжет:

дочь-эмигрантка, отец-монархист, есть переписка). Но разочаровывает простой до обыденности ответ: “В 1922 г. дочь моя

Надежда ввиду болезни ее дочери выехала в Латвию и в скором времени оттуда переехала в Югославию в местечко Мари-бор, где и находится до настоящего времени. Выезд моей дочери из СССР был на основании существующего закона, и я до настоящего времени поддерживаю с ней регулярную переписку”.

Эх, Захаров, Захаров... Остановиться бы тебе на этом, посочувствовать старому человеку и оставить его в покое. ан нет, перешел к главному, ради чего и была затеяна вся эта мерзкая псевдоследственная возня: “Следствием установлено, что вы, являясь враждебно настроенным к Советской власти, среди населения проводили антисоветскую агитацию”.

Лясковский уверяет: “Отношение мое к Советской власти лояльное, и антисоветской агитацией я никогда не занимался”. И, строго говоря, это соответствовало истине. Следователь же гнет свое: “Следствие располагает данными, что вы проводили (?!) клевету на советскую печать”. Неожиданно старик заявляет: “Я считаю, что в советских газетах о многом умалчивают, в частности о жизни за границей. О жизни же в Советском Союзе, я считаю, пишут в газетах правду, но хромают заметки... Но это мои личные убеждения. Среди же населения я никогда не распространял клевету на советскую печать”.

Лясковский не допускает мысли, что искренность может ему повредить, — ведь это его “личные убеждения”! Он полагается на порядочность своего визави. И совершенно напрасно, т. к. тот “лепит дело” и близок к его завершению. Наконец Захаров констатирует: “Следствием установлено, что вы, являясь враждебно настроенным к Советской власти, среди населения восхваляли старую жизнь при царе и клеветали на жизнь в Советском Союзе”. Лясковский отрицает это, напрочь забыв случайно оброненные в стариковской запальчивости фразы. Но Захаров все помнит.

Через шесть дней после ареста, 28 декабря, “особая тройка” вынесла решение: “Лясковского Валерия Николаевича, 1858 г. р., помещика, приближенного к царскому двору, обвиняемого в том, что он проводил контрреволюционную агитацию против политики партии и правительства, клеветал на ВКП(б) и Советскую власть, дискредитировал Сталинскую Конституцию и советскую печать, распространял клеветнические измышления о жизни рабочих и крестьян в СССР, — расстрелять...”

Он был расстрелян в Орле 14 января 1938 года. Реабилитирован посмертно спустя 52 года. Могила его неизвестна.

ЕВГРАНОВ Стефан Григорьевич, 1883 г. р., уроженец и житель дер. Чегодаево Волховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1933 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕВДОКИМОВА Дарья Назаровна, 1875 г. р., уроженка дер. Мелынь Мценского р-на Орловской обл., проживала в дер. Подбелевец Мценского р-на, колхозница. Арестована в 1937 г. Осуждена на 8 лет ИТЛ.

ЕВЛАНОВ Поликарп Максимович, 1891 г. р., уроженец дер. Андреевка Михайловского р-на Курской обл., проживал в с. Ниж. Жерновец Русско-Бродского р-на Орловской обл., заведующий почтовым отделением связи. Арестован в 1938 г. Осужден на, 4 года ИТЛ и 20 года поражения в правах.

ЕВЛАШКИН Пантелей Михайлович, 1886 г. р., уроженец и житель дер. Андреевка Корсаковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1934 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВМЕНКИН Ион Стефанович, 1902 г. р., уроженец с. Осмонь Дмитровского р-на Орловской обл., проживал в пос. Дмитровский Дмитровского р-на, колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСЕЕВ Алексей Кондратьевич, 1886 г. р., уроженец дер. Кятиц Гдовского р-на Ленинградской обл., проживал в г. Орле, строитель. Арестован в 1933 г. Осужден на 1 год принудительных работ.

ЕВСЕЕВ Алексей Осипович, 1923 г. р., уроженец с. Сухотинка Верховского р-на Орловской обл., военнослужащий 464-го арт, дивизиона. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах.

ЕВСЕЕВ Афанасий Яковлевич, 1878 г. р., уроженец дер. Кокурен-ково Тельченского р-на Орловской обл., проживал в пос. Тельчье Тельченского р-на, пчеловод МТС. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕВСЕЕВ Василий Васильевич, 1890 г. р., уроженец дер. Верх. Столбецкая Покровского р-на Орловской обл., проживал в пос. Дубки Покровского р-на, данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСЕЕВ Владимир Афанасьевич, 1879 г. р., уроженец и житель дер. Труды Верховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕВСЕЕВ Иван Митрофанович, 1900 г. р., уроженец и житель дер. Подчернево Тельченского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСЕЕВ Семен Иванович, 1889 г. р., уроженец и житель дер. Труды Верховского р-на Орловской обл., старший бухгалтер артели инвалидов "Восход". Арестован в 1947 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕВСЕЕВ Сергей Иванович, 1902 г. р., уроженец и житель дер. Труды Верховского р-на Орловской обл., колхозник, Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕВСИКОВ Ефим Кузьмич, 1904 г. р., уроженец и житель дер. Гремячево Глазуновского р-на Орловской обл., счетовод колхоза им. 14 Октября. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСИКОВ Никанор Николаевич, 1904 г. р., уроженец и житель дер. Криволожка Урицкого р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1943 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕВСИКОВ Фома Федорович, 1883 г. р., уроженец и житель дер. Спешнево Корсаковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет лишения свободы.

ЕВСИН Егор Иванович, 1894 г. р., уроженец и житель дер. Раевка Верховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1942 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕВСИНА Матрена Филипповна, 1893 г. р., уроженка и жительница дер. Раевка Верховского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестована в 1942 г. Осуждена на 8 лет ИТЛ.

ЕВСТИГНЕЕВ Василий Иосифович, 1906 г. р., уроженец и житель г. Орла, рабочий типографии "Труд". Арестован в 1937 г. Осужден на 8 пет ИТЛ.

ЕВСТИФЕЕВ Борис Яковлевич, 1890 г. р., уроженец и житель дер. Быковка Краснозоренского р-на Орловской обл., колхозник к-за им. Мо-лотова. Арестован в 1942 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕВСТИФЕЕВ Василий Афанасьевич, 1879 г. р., уроженец и житель дер. Щербатово Глазуновского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСТРАТОВ Андриан Иванович, 1888 г. р., уроженец и житель с. Гладкое Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСТРАТОВ Антон Павлович, 1888 г. р., уроженец и житель с. Гладкое Мценского р-на Орловской бл., колхозник. Арестован в 1935 г. Осужден на 3 года лишения свободы.

ЕВСТРАТОВ Афанасий Семенович, 1899 г. р., уроженец и житель дер. Редькино Колпнянского р-на Орловской обл., военнослужащий 9-го запасного инженерного полка. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 ет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕВСТРАТОВ Сергей Иванович, 1887 г. р., уроженец и житель с. Гладкое Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1935 г. Осужден на 4 года лишения свободы.

ЕВСТРАТОВ Сергей Сергеевич, 1919 г. р., уроженец с. Дмитровское Волховского р-на Орловской бл., проживал в г. Орле, студент Орлов кого индустриального техникума. Арестован в 1937 г. Осужден на 7 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах.

ЕВСТРАТОВ Спиридон Михайлович, 1891 г. р., уроженец и житель с. Гладкое Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1942 г. Расстрелян.

ЕВСТРАТОВА Фекла Петровна, 1898 г. р., уроженка с. Гладкое Мценского р-на Орловской обл., данных о месте жительства и работы нет. Арестована в 1937 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ.

ЕВСЮКОВ Александр Иванович, 1910 г. р., уроженец и житель дер. Алексеевна Кромского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1948 г. Осужден на 25 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕВСЮКОВ Гавриил Никифорович, 1887 г. р., уроженец с. Скородное Верховского р-на Орловской обл., проживал в с. Утренняя Звезда Верховского р-на, крестьянин. Арестован в 1933 г. Осужден на 3 года ссылки в Казахстан.

ЕВСЮКОВ Евстигней Трифонович, 1885 г. р., уроженец с. Скородное Верховского р-на Орловской обл., проживал в дер. Круглое Верховского р-на, завхоз колхоза "Красная Победа". Арестован в 1941 г. Осужден на 8 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах.

ЕВСЮКОВ Иосиф Афанасьевич, 1881 г. р., уроженец и житель дер. Стрельниково Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕВСЮКОВ Петр Давыдович, 1894 г. р., уроженец с. Скородное Верховского р-на Орловской обл., данных о месте жительства нет, десятник земляных работ МПС-2 ж. - д, ст. Орел. Арестован в 1937 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕВСЮКОВ Сергей Гаврилович, 1895 г. р., уроженец с. Скородное Верховского р-на Орловской обл., проживал в дер. Туровка Верховского р-на, председатель колхоза. Арестован в 1937 г. Осужден на ТО лет ИТЛ.

ЕВСЮТИН Глеб Сафонович, 1886 г. р., уроженец дер. Орс Волховского р-на Орловской обл., проживал в пос. Владимирский Волховского р-на, колхозник. Арестован в 1949 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕВСЮТИН Иван Никитович, 1901 г. р., уроженец и житель дер. Морозове Волховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 5 лет ИТЛ и 2 года поражения в правах.

ЕВТЕЕВ Никита Сергеевич, 1908 г. р., уроженец и житель дер. Германка Моховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1950 г. Осужден на 25 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах. В 1955 г. срок снижен до 6 лет ИТЛ и 2 лет поражения в правах.

ЕВТЕХОВ Андрей Васильевич, 1893 г. р., уроженец и житель дер. Колгановка Залегощенского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1933 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕВТЕХОВ Филипп Яковлевич, 1898 г. р., уроженец и житель дер. Колгановка Залегощенского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и Э года поражения в правах.

ЕВТИСОВ Максим Селиверстович, 1894 г. р., уроженец и житель дер. Малоархангельское Верховского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1931 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕВТИСОВ Федор Селиверстович, 1886 г. р., уроженец и житель дер. Малоархангельское Верховского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1931 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕВТЮХОВ Даниил Алексеевич, 1902 г. р., уроженец дер. Горбатов-ка Мценского р-на Орловской обл., проживал а дер. Красные Горки Мценского р-на, колхозник. Арестован в 1938 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕВТЮХОВ Павел Алексеевич, 1895 г. р., уроженец и житель дер. Красные Горки Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1938 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕГОРКИН Александр Антонович, 1873 г. р., уроженец и житель дер. Крутой Верх Урицкого р-на Орловской обл., единоличник. Арестован в 1930 г. Осужден на 3 года концлагерей. Вновь арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕГОРКИН Василий Афанасьевич, 1893 г. р., уроженец и житель дер. Корсакове Троснянского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕГОРОВ Александр Иванович, 1937 г. р., уроженец дер. Подмасло-во Залегощенского р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, инженер-агролесомелиоратор управления сельского хозяйства Орловской обл. Арестован в 1972 г. Осужден на 4 года лишения свободы без ссылки, с отбыванием наказания в ИТК строгого режима.

ЕГОРОВ Алексей Лукьянович, 1889 г. р., уроженец и житель дер. Кошелево Володарского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1933 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕГОРОВ Артем Васильевич, 1894 г. р., уроженец и житель дер. Девять Дубов Хотынецкого р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕГОРОВ Василий Феоктистович, 1895 г. р., уроженец и житель дер. Кошелево Володарского р-на Орловской обл., заведующий транспортом ремстройконторы. Арестован в 1944 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕГОРОВ Василий Фролович, 1908 г. р., уроженец и житель дер. Селезневе Новосильского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Давыд Григорьевич, 1879 г. р., уроженец и житель дер. Чегодаево Волховского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1930 г. Осужден на 3 года концлагерей условно.

ЕГОРОВ Иван Васильевич, 1892 г. р., уроженец г. Пензы, проживал в . Орле, служащий. Арестован в 1941 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Иван Васильевич, 1898 г. р., уроженец и житель дер. Жилино Мценского р-на Орловской обл., лесник Мценского райлесхоза. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Иван Иванович, 1871 г. р., уроженец дер. Истомине Загорского р-на Московской обл., проживал в г. Мценске Орловской обл., владелец собственного свечного производства. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕГОРОВ Иван Иванович, 1893 г. р., уроженец и житель дер. Селезневе Новосильского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1933 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Иван Иванович, 1898 г. р., уроженец и житель дер. Мыцкое Урицкого р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1932 г. Осужден на 5 лет концлагерей условно.

ЕГОРОВ Иван Филатович, 1874 г. р., уроженец и житель дер. Мыцкое Урицкого р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Константин Иванович, 1903 г. р., уроженец и житель дер. Селезневе Новосильского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Михаил Алексеевич, 1896 г. р., уроженец и житель дер. Заречье Новосильского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1931 г. Осужден на 3 года концлагерей.

ЕГОРОВ Николай Дмитриевич, 1893 г. р., уроженец и житель дер. Лыково-Бухово Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Николай Петрович, 1921 г. р., уроженец дер. Ладыжино Урицкого р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, инструктор физкультуры. Арестован в 1947 г. Осужден на 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.

ЕГОРОВ Семен Филиппович, 1900г, р., уроженец и житель дер. Домнино Свердловского р-на Орловской обл., счетовод колхоза. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕГОРОВ Фрол Иванович, 1885 г. р., уроженец и житель дер. Селезневе Новосильского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1933 г. Осужден на 5 лет ИТЛ. Вновь арестован в 1937 . Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕГОРЫЧЕВ Николай Петрович, 1909 г. р., уроженец и житель дер. Старая Ивановка Дросковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕГОРЫШЕВ Максим Никитович, 1886 г. р., уроженец и житель дер. В. Гнилуша Малоархангельского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1929 г. Осужден на 3 года концлагерей.

ЕГОШИН Кузьма Петрович, 1872 г. р., уроженец и житель дер. Кирики Новосильского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1931 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕГУПОВ Фома Иванович, 1877 г. р., уроженец и житель с. Тагино Малоархангельского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1933 г. Осужден на 3 года лишения права проживания в ЦЧО и Уральской обл.

ЕГУРНОВ Гавриил Романович, 1902 г. р., уроженец и житель дер. Михайловка Колпнянского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕГУРНОВ Иван Тимофеевич, 1895 г. р., уроженец с. Луковец Малоархангельского р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, главный бухгалтер аптекоуправления. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕГУРНОВ Иван Федорович, 1898 г. р., уроженец и житель дер. Семенихи-но Ливенского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕДИНОВ Иван Кириллович, 1885 г. р., уроженец дер. Торкуновка Мценского р-на Орловской обл., проживал в г. Мценске Орловской обл., заведующий Мценским райзо. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕДУНОВ Михаил Алексеевич, 1888 г. р., уроженец и житель дер. Гостиново Свердловского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1938 г. Осужден на 6 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах.

ЕЗЕРСКИЙ Михаил Иванович, 1879 г. р., уроженец с. Бобрик Сев-ского р-на Орловской обл., проживал в с. Баранове Никольского р-на Орловской обл., священник. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕЛАГИН Александр Андреевич, 1891 г. р., уроженец и житель с. Гнилая Плота Малоархангельского р-на Орловской обл., секретарь сельсовета. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет лишения свободы.

ЕЛЕМЕШИН Тихон Петрович, 1888 г. р., уроженец дер. Данилов-ка Корсаковского р-на Орловской обл., проживал в дер. Парамонове Корсаковского р-на, колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕЛЕНЦЕВ Александр Иванович, 1884 г. р., уроженец г. Ельца Орловской обл., проживал в г. Орле, данных о месте работы нет. Арестован в 1929 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕЛЕСИН Дмитрий Дмитриевич, 1881 г. р., уроженец с. Юрьев-Польский Владимирской обл., проживал в пос. Нарышкине Урицкого р-на Орловской обл., начальник цеха з-да им. Артема. Арестован в 1937 г. Осужден на 5 лет ИТЛ и 2 года поражения в правах.

ЕЛЕЦКАЯ Анастасия Кузьминична, 1922 г. р., уроженка дер. Саньково Орловского р-на Орловской обл., проживала в г. Орле, кассир парикмахерской артели "Производственник". Арестована в 1946 г. Осуждена на 10 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах.

ЕЛЕЦКАЯ Лидия Филипповна, 1919 г. р., уроженка дер. Тростнико-во Новосильского р-на Орловской обл., проживала в дер. Киселеве Корсаковского р-на Орловской обл., учительница. Не арестовывалась. В 1943 г. осуждена на 5 лет ссылки в Новосибирскую обл.

ЕЛЕЦКАЯ Матрена Ивановна, 1885 г. р., уроженка дер. Тростни-ково Новосильского р-на Орловской обл., проживала в дер. Агибалово Новодеревеньковского р-на, колхозница. Не арестовывалась. В 1943 г. осуждена на 5 лет ссылки в Новосибирскую обл.

ЕЛЕЦКАЯ Наталья Филипповна, 1924 г. р., уроженка и жительница дер, Агибалово Новодеревеньковского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Не арестовывалась. В 1943 г. осуждена на 5 лет ссылки в Новосибирскую обл.

ЕЛЕЦКАЯ Степанида Филипповна, 1914 г. р., уроженка и жительница дер. Агибалово Новодеревеньковского р-на Орловской обл., рабочая промартели "Путь Ленина". Не арестовывалась. В 1943 г. осуждена на 5 лет ссылки в Новосибирскую обл.

ЕЛИН Лев Азарович, 1905 г. р., уроженец с. М. Братское Одесской обл., проживал в г. Орле, начальник цеха з-да N 5. Арестован в 1937 г. Осужден на 20 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕЛИНСКИЙ Николай Иванович, 1890 г. р., уроженец г. Севска Брянской обл., проживал в г. Орле, инженер Орловской конторы Промбанка. Арестован в 1938 г. Осужден на 5 лет ссылки в Красноярский край.

ЕЛИСЕЕВ Александр Павлович, 1894 г. р., уроженец дер. Поветкино Володарского р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, столяр з-да им. Медведева. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Алексей Сергеевич, 1882 г. р., уроженец и житель г. Орла, кассир промартели ч10 лет промкооперации". Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕЛИСЕЕВ Афанасий Павлович, 1890 г. р., уроженец и житель дер. Поветкино Володарского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Василий Иванович, 1906 г. р., уроженец и житель г. Орла, рабочий ледника птицепродуктов. Аре- тован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Иван Федорович, 1896г, р., уроженец и житель дер. Пашутино Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Кузьма Павлович, 1894 г. р., уроженец и житель дер. Собакино Свердловского р-на Орловской обл., машинист сушилки элеватора. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Михаил Михайлович, 1890 г. р., уроженец и житель г. Волхова Орловской обл., кожевник. Арестован в 1929 г. Осужден на 3 года концлагерей.

ЕЛИСЕЕВ Михаил Федорович, 1902 г. р., уроженец и житель дер. Пашутино Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1938 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Николай Александрович, 1876 г. р., уроженец и житель с. Кор-сунь Верховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Николай Алексеевич, 1897 г. р., уроженец и житель г. Волхова Орловской обл., служащий. Арестован в 1938 г. Осужден на 5 лет лишения свободы и 2 года поражения в правах.

ЕЛИСЕЕВ Николай Сергеевич, 1895 г. р., уроженец и житель дер. Пашутино Мценского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1938 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Пантелеймон Михайлович, 1905 г. р., уроженец г. Волхова Орловской обл., военнослужащий. Арестован в 1943 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕЛИСЕЕВА Валентина Александровна, 1924 г. р., уроженка дер. Повет-кино Орловского р-на Орловской обл., проживала в Венгрии, данных о месте работы нет. Арестована в 1946 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕЛИСТРАТОВ Леонид Васильевич, 1908 г. р., уроженец с. Бурнак Жер-девского р-на Воронежской обл., данных о месте жительства нет, ди ектор совхоза "Политотделец". Арестован в 1935 г. Осужден на 5 лет лишения свободы.

ЕЛИСТРАТОВ Петр Федорович, 1884 г. р., уроженец Ломжинского уезда Белостокской губ. (Польша), проживал в г. Орле, инспектор Сельхозбанка. Арестован в 1941 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕЛФИМОВА Мария Андреевна, 1921 г. р., уроженка и жительница дер. М. Думчино Мценского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестована в 1943 г. Осуждена на 7 лет ИТЛ и 3 года оражения в правах.

ЕЛЬМЕШИНА Ефросинья Павловна, 1883 г. р., уроженка и жительница дер. Данилове Корсаковского р-на Орловской обл., колхозница. Не арестовывалась. В 1942 г. осуждена на 5 лет ссылки в Новосибирскую обл.

ЕЛЬМЕШИНА Любовь Федоровна, 1914 г. р., уроженка г. Москвы, проживала в дер. Даниловка Корсаковского р-на Орловской обл., колхозница. Не арестовывалась. В 1942 г. осуждена на 5 лет ссылки в Новосибирскую обл.

ЕМАЕВА Вера Владимировна, 1906 г. р., уроженка и жительница г. Орла, артистка областной филармонии. Арестована в 1944 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ.

ЕМЕЛЬЯНЕНКО Лидия Николаевна, 1900 г. р., уроженка г. Мценска Орловской обл., проживала в г. Плав-ске Тульской обл., уборщица. Арестована в 1937 г. Осуждена на 10 лет лишения свободы. Вновь арестована в 1950 г. Осуждена к ссылке на поселение в Карагандинскую обл.

ЕМЕЛЬЯНОВ Дмитрий Афанасьевич, 1906 г. р., уроженец и житель дер. Александровна Русско-Бродского -на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1938 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕМЕЛЬЯНОВ Дмитрий Сергеевич, 1925 г. р., уроженец дер. Долгое Верховского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Аре тован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕМЕЛЬЯНОВ Игнат Васильевич, 1890 г. р., уроженец и житель с. Петушки Новодеревеньковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1942 г. Осужден на 5 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕМЕЛЬЯНОВ Кирилл Алексеевич, 1884 г. р., уроженец и житель дер. Постникове Урицкого р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕМЕЛЬЯНОВ Петр Иванович, 1890 г. р., уроженец и житель дер. Макеево Кромского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕМЕЛЬЯНОВ Федор Васильевич, 1897 г. р., уроженец дер. Чернико-во Колпнянского р-на Орловской обл., проживал в с. Колпны Колпнянского р-на, заведующий мельницей. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕМЕЛЬЯНОВ Федор Сергеевич, 1861 г. р., уроженец и житель пос. Петушки Новодеревеньковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕМЕЛЬЯНОВА Зинаида Михайловна, 1917 г. р., уроженка хут. Кресты Свердловского р-на Орловской обл., проживала в пос. Змиевка Свердловского р-на, счетовод радиоузла. Арестована в 1937 г. Осуждена на 8 лет ИТЛ.

ЕНИН Александр Ефимович, 1903 г. р., уроженец и житель дер. Енино Дро-сковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕНИН Василий Сергеевич, 1907г, р., уроженец и житель дер. Енино Дро-сковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕНИН Василий Федорович, 1879 г. р., уроженец дер. Енино Дросковского р-на Орловской обл., проживал в пос. Зарница Дросковского р-на, колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕНИН Гавриил Аверьянович, 1897 г. р., уроженец и житель дер. Погонево Дросковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1940 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕНИН Даниил Федорович, 1888 г. р., уроженец и житель дер. Енино Дросковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет лишения свободы.

ЕНИН Евдоким Максимович, 1884 г. р., уроженец и житель дер. Енино Дросковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕНИН Егор Аверьянович, 1902 г. р., уроженец и житель дер. Погонево Дросковского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1931 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕНИН Иван Никитович, 1893 г. р., уроженец и житель дер. Харчиково Дросковского р-на Орловской обл., учитель. Арестован в 1941 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕНИН Иван Трофимович, 1878 г. р., уроженец дер. Васютино Дросковского р-на Орловской обл., проживал в дер. Ефремове Дросковского р-на, колхозник. Арестован в 1940 г. Осужден на 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.

ЕНИН Никита Иванович, 1872 г. р., уроженец и житель дер. Непочатая Дросковского р-на Орловской обл., единоличник. Арестован в 1930 г. Осужден на 3 года концлагерей.

ЕНИН Николай Александрович, 1925 г. р., уроженец и житель дер. Малахова Слобода Троснянского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1950 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕНИН Федор Иванович, 1914 г. р., уроженец и житель дер. Ефремове Дросковского р-на Орловской обл., учитель. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕНИН Федор Константинович, 1891 г. р., уроженец дер. Енино Дросковского р-на Орловской обл., данных о месте жительства и работы нет. Арестован в 1946 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕНИН Федор Максимович, 1888 г. р., уроженец дер. Енино Дросковского р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, сторож. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕНИН Федор Прохорович, 1908 г. р., уроженец и житель дер. Васютино Дросковского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕНИН Федор Сергеевич, 1904 г. р., уроженец и житель дер. Енино Дросковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕНИН Филипп Мартынович, 1888г, р., уроженец и житель с. В. Жерновец Дросковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕЛИСЕЕВ Артем Филиппович, 1891 г. р., уроженец и житель с. Спасское Новосильского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1932 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕЛИСЕЕВ Иван Филиппович, 1882г, р., уроженец и житель с. Спасское Новосильского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1932 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕЛИСЕЕВ Яков Филиппович, 1886 г. р., уроженец и житель с. Спасское Новосильского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1932 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕПИФАНОВ-ЯКУШИН Петр Васильевич, 1889 г. р., уроженец дер. М. Рыбино Тельченского р-на Орловской обл., проживал в дер. Гу-торово Тельченского р-на, бригадир колхоза. Арестован в 1941 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕПИХИН Антон Андреевич, 1894 г. р., уроженец с. Голунь Новосильского р-на Орловской обл., проживал в с. Корсакове Корсаковского р-на Орловской обл., рабочий спиртзаво-да. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕПИХИН Василий Степанович, 1884 г. р., уроженец и житель с. Ра-ковенское Новодеревеньковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1941 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕПИХИН Иван Гаврилович, 1884 г. р., уроженец и житель с. Сомово Ша-блыкинского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕПИХИН Федор Филиппович, 1904 г. р., уроженец и житель дер. Ракитинская Верховского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1931 г. Осужден на 3 года концлагерей.

ЕПИХИН Филипп Иванович, 1876 г. р., уроженец и житель с. Раковенское Новодеревеньковского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕПИХИН Яков Кондратьевич, 1897 г. р., уроженец и житель с. Голунь Новосильского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕПИШИН Григорий Павлович, 1911 г. р., уроженец с. Покровское Троснянского р-на Орловской обл., военнослужащий. Арестован в 1942 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕПИШИН Семен Данилович, 1883 г. р., уроженец и житель дер. Коськово Хотынецкого р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1944 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕПИШКИН Петр Павлович, 1890 г. р., уроженец и житель дер. Кирове Сосковского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕРЕМЕЕВ Сергей Павлович, 1903 г. р., уроженец и житель дер. Белый Колодезь Колпнянского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1929 г. Осужден на 3 месяца лишения свободы.

ЕРЕМИН Владимир Назарович, 1913 г. р., уроженец г. Двинска (Латвия), проживал в г. Орле, студент пединститута. Арестован в 1937 г. Осужден на 3 года ИТЛ.

ЕРЕМИН Егор Фатеевич, 1900 г. р., уроженец и житель дер. Пигаревка Покровского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет лишения свободы.

ЕРЕМИН Иван Михайлович, 1883 г. р., уроженец и житель дер. 1-е Усово Моховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1943 г. Осужден на 8 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.

ЕРЕМИН Митрофан Игнатьевич, 1902 г. р., уроженец и житель дер. Ровнечик Ливенского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1935 г. Осужден на 5 лет лишения свободы.

ЕРЕМИН Николай Максимович, 1896 г. р., уроженец дер. Большая Чернь Знаменского р-на Орловской обл., военнослужащий. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.

ЕРЕМИН Николай Сергеевич, 1909 г. р., уроженец с. Трубицино Дросковского р-на Орловской обл., данных о месте жительства нет, рабочий Сталиногорского химкомбината Тульской обл. Арестован в 1942 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРЕМИН Савелий Васильевич, 1882 г. р., уроженец с. Киселеве Новосильского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1932 г. Осужден на 3 года ссылки в Северный край.

ЕРЕМОЧКИН Яков Владимирович, 1909 г. р., уроженец и житель дер. Головкино Корсаковского р-на Орловской обл., колхозник. Арестовав в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМАК Бронислав Климентьевич, 1882 г. р., уроженец дер. Завельц Виленской губ. (Польша), проживал в г. Орле, моторист з-да им. Медведева. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Александр Антонович, 1906 г. р., уроженец дер. Борхов Бо-ровичского р-на Гомельской обл., проживал в пос. Хомутово Новоде-ревеньковского р-на Орловской обл., военнослужащий. Арестован в 1941 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Александр Борисович, 1880 г. р., уроженец с. Колпны Кол-пнянского р-на Орловской обл., проживал в г. Малоархангельске Орловской обл., заведующий школой. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Алексей Васильевич, 1894 г. р., уроженец и житель с. Рос-сошное Краснозоренского р-на Орловской обл., председатель колхоза. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Григорий Григорьевич, 1901 г. р., уроженец и житель дер. Прилепы Моховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Григорий Михайлович, 1900 г. р., уроженец и житель дер, Кремль Шаблыкинского р-на Орловской обл., плотник райлесхоза. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Иван Иванович, 1892 г. р., уроженец г. Орла, проживал в дер, Башкатово Тельченского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Игнат Абрамович, 1884 г. р., уроженец и житель дер. М. Боброве Дмитровского р-на Орловской обл., колхозник к-за "Гордый". Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Илья Филиппович, 1891 г. р., уроженец и житель хут, Вендеревский Кромского р-на Орловской обл., колхозник к-за "Борец за революцию". Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Михаил Алексеевич, 1885 г. р., уроженец г. Малоархан-гельска Орловской обл., проживал в дер. Любовка Покровского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Михаил Афанасьевич, 1895 г. р., уроженец и житель дер. Казинка Моховского р-на Орловской обл., валяльщик валяной обуви. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕРМАКОВ Николай Константинович, 1910 г. р., уроженец и житель г. Орла, техник-строитель з-да "Тек-маш". Арестован в 1941 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Николай Николаевич, 1915 г. р., уроженец и житель с. Городище Свердловского р-на Орловской обл., директор средней школы. Арестован в 1957 г. Осужден на 8 лет ИТЛ. В 1959 г. срок снижен до 2 лет 6 месяцев лишения свободы.

ЕРМАКОВ Петр Афанасьевич, 1888 г. р., уроженец и житель дер. Очкасово Моховского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 3 года лишения свободы и 2 года поражения в правах.

ЕРМАКОВ Петр Гаврилович, 1915г, р., уроженец и житель хут. Вендеревский Кромского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Петр Ильич, 1888 г. р., уроженец с. Голунь Новосильского р-на Орловской обл., проживал в пос. Новосергиевский Корсаковско-го р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1945 г. Осужден на 4 года ИТЛ и 2 года поражения в пра-

ЕРМАКОВ Петр Павлович, 1895 г. р., уроженец и житель дер. Смородинка Должанского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1934 г. Осужден на 3 года ИТЛ.

ЕРМАКОВ Сергей Акимович, 1889 г. р., уроженец и житель с. Голунь Новосильского р-на Орловской обл., счетовод колхоза. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕРМАКОВ Федор Васильевич, 1903 г. р., уроженец и житель с. Воронцово Шаблыкинского р-на Ор- овской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВ Филипп Никитович, 1887 г. р., уроженец и житель с. Голунь Новосильского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВА Анна Павловна, 1888 г. р., уроженка г. Малоархангельска Орловской обл., проживала в г. Орле, пенсионерка. Арестована в 1949 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕРМАКОВА Елена Ивановна, 1888 г. р., уроженка и жительница с. Злынь Волховского р-на Орловской обл., колхозница. Арестована в 1933 г. Осуждена на 3 года ИТЛ. Вновь арестована в 1937 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ.

ЕРМАКОВА Любовь Дмитриевна, 1890 г. р., уроженка г. Сталинграда, проживала в г. Орле, домохозяйка. Арестована в 1937 г. Осуждена на 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.

ЕРМАКОВА Пелагея Никитична, 1887 г. р., уроженка и жительница с. Злынь Волховского р-на Орловской обл., монашка. В 1933 г. осуждена на 3 года лишения права проживания в ЦЧО и Уральской обл.

ЕРМИКОВ Василий Фролович, 1887 г. р., уроженец и житель дер. Ниж. Рядовичи Шаблыкинского р-на Орловской обл., колхозник к-эа им. Калинина. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.

ЕРМИЛОВ Демьян Иванович, 1877 г. р., уроженец и житель дер. 1-е Сомове Тельченского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМИЛОВ Иван Ильич, 1911 г. р., уроженец дер. 1-е Сомове Тельченского р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, бухгалтер з-да им. Медведева. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМИЛОВ Иван Михайлович, 1903 г. р., уроженец и житель дер. 1-е Сомове Тельченского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ЕРМИЛОВ Иван Павлович, 1895 г. р., уроженец г. Подольска Московской обл., проживал в г. Орле, извозчик транспортной артели "Кирпичник". Арестован в 1937 г. Расстрелян.

ЕРМИЛОВ Платон Сергеевич, 1897 г. р., уроженец и житель с. Красное Залегощенского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Арестован в 1943 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ЕРМИЛОВ Семен Ильич, 1892 г. р., уроженец и житель дер. 1-е Сомо-во Тельченского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.